ночной встрече с Рубилиным и ещё одним подозрительным типом. Я рассказывал.

— Ага, — закивал Федя. — Предположительно, с Тузом.

— Тоже — фиг знает, Туз это был или Валет какой-нибудь. Тьфу ты! Чем дальше в лес, тем больше карт, и масти все разные… Судя по всему, местные в крупном чем-то замазаны. Возможно, эти убийства наши — лишь верхушка айсберга…

— Мда-а… — Федя озадаченно поскреб затылок. — Но мы их всех выведем на чистую воду, да, Андрюх?

Я только хмыкнул, аккуратно ведя машину. А что тут ответишь? Не любил я подготовительно-подбодрительных речей. Погодин же, помолчав, продолжил:

— Только я не понял… А как ты собрался Саню проверять?

— Ну вот представь. Он придет, машины нету. Посмотрим на его реакцию. К кому побежит. А сами скажем потом, что дела срочные образовались, некогда его ждать было…

— Так он не поверит — ясен же перец, что мы спецом его за сигаретами сбагрили.

— Вот и пусть так думает. Может, ошибется, а может… Он и правда не при делах. И медальку случайно отхватил. Посмотрим…

Я вырулил на Карла Маркса, где располагался самый крупный в Литейске «Дом бытовых услуг».

Нужно найти, где шили эти чертовы шапки. Я был уверен, что уши у шапочных махинаций растут от Туза.

Глава 11

Дом бытовых услуг Литейска, современное по меркам 86-го года здание, возвышался над проспектом четырьмя этажами стекла и плит. Этакий советский хай-тек. Здесь пересекались бытовые интересы почти всего населения города.

Подобные заведения существовали в СССР практически в каждом более или менее значимом населенном пункте, даже в поселках, только там строения были поменьше.

Отделы были тоже плюс-минус одинаковые: пошив одежды, головных уборов, ремонт обуви, услуги проката, парикмахерских, прачечной самообслуживания, ремонта часов, фотоателье. Дополнительно тут могли разместить городское рекламное бюро, ремонт кожгалантереи, экспериментальную группу швейного производства, услуги звукозаписи и прочие, чуть более узконаправленные нужности.

Нас, понятное дело, интересовал шапочный цех. Мы с Федей вошли внутрь и очутились в громадном просторном холле с квадратными колоннами, зашитыми в непритязательный светло-серый мрамор не самой тонкой шлифовки, с кривыми швами. Любили у нас этим камнем отделывать казенные здания. Казалось, что смотрится монументально и богато.

Ателье по пошиву головных уборов находилось на первом этаже. На пороге широкого тамбура нас встретила тетя в темно-синем фартуке, но, не разглядев у нас в руках сумок со шкурками, вопросительно-повелительно уставилась:

— Товарищи, вы к кому?

Федя на правах оруженосца держал уже наготове удостоверение, я же лишь представился и сразу начал наводить справки:

— Скажите, к вам гражданка Завьялова Агриппина Порфирьевна обращалась по поводу пошива шапок из меха норки?

— Кто? — тетя при виде документов вмиг изменилась в лице. Или это имя балерины произвело на неё такое неизгладимое впечатление?

Я вытащил фото балерины (фотографии всех жертв Литератора я на всякий случай таскал всегда с собой вложенными в блокнот) и уточнил:

— Вот эта пожилая дама. Посмотрите…

— А-а… Да-да, — залепетала женщина. — Приходила такая…

— А вы сами, кстати, не представились, — напомнил я. — Кто будете?

— Муравьева… Я заведующая. Ирина Викторовна.

Видно было, что товарищ Муравьева сразу узнала Завьялову. Даже и без фотокарточки поняла, о ком идет речь, когда я лишь назвал ее данные. Но была чем-то озадачена и отвечала немного рассеяно.

— Подскажите, Ирина Викторовна, — я ловил каждую эмоцию на лице заведующей, пытаясь понять, что ее тревожит и будет ли она врать. — Много вы для нее исполнили заказов?

— Я не считала, — растерянно пожала она плечами. — Извините…

— Тогда сделаем так… Принесите, пожалуйста, журнал регистрации заказов. Мы сейчас сами посмотрим.

Тетя сложила руки на груди и выдохнула:

— Товарищ Петров, с нашей стороны нарушений никаких нет… Поверьте! Каждый волен заказывать сколько угодно изделий для личного пользования. Мы просто выполняли заказы, и все!

— Так все-таки она много шапок у вас пошила?

Муравьева, поняв, что уже не отвертеться, закивала:

— В неделю по две-три штуки, бывало, заказывала. Иногда мы даже не успевали, сроки затягивали.

— Ага… Для личного пользования, говорите?

Женщина опустила глаза.

— А чего вы так боитесь? — прямо спросил я.

— Ну как же… Вы же не зря пришли с проверкой, — она вытащила откуда-то пухлую книгу. — Вот журнал, тут все, как положено, зафиксировано. Вот квитанции…

— Но вы же говорите, что с вашей стороны нарушений нет, — прищурился я на заведующую, говорил негромко, но твердо.

— Понимаете… Один человек столько шапок не сносит. Это понятно. Получается, что Завьялова, наверное, спекулянткой была… И вот теперь на нас пятно пало. Ох…

— Она сдавала эти шапки в комиссионку, — подтвердил я. — На поток. Вот вы мне скажите, и что, выгодно так шить и перепродавать?

— Конечно, — закивала Муравьева. — Разница в цене получалась в сто рублей примерно. Это мы называем «вилкой». Чем больше вилка, тем выгоднее выходит… Ой! Что-то я не то говорю.

Муравьева зажала рот рукой и таращилась на меня умоляющими глазами.

— Нехило так! — присвистнул Федя, листая журнал. — Прибыль нормальненькая получается… Хе! Если сто шапок пошить, навар будет…

Федя задумался, морщил лоб, производя сложные математические расчеты.

— Десять тысяч рублей, — пробормотала заведующая, помогая моему напарнику справиться с задачкой.

— Ага, точно! — согласился тот.

Вроде все честно — сшил шапку и сдал в комиссионку. Но нет… Сейчас за такое привлекали к уголовке, если оборот тянул на крупный и особо крупный размер. По мелким спекуляциям административка предусмотрена. Многоэпизодность по этому правонарушению год назад отменили, и барыги вздохнули немного свободнее. Теперь, если тебя даже несколько раз по мелочи поймают — срок не дадут. А вот если по-крупному, то уголовка сразу.

Борьба с нетрудовыми доходами в позднем СССР пока еще процветала вовсю. Вот и Муравьева испугалась, как бы ее не приплели к таким махинациям. Ведь она прекрасно знала, что шапки заказывает один и тот же человек. На сговор можно натянуть при желании и группу лиц. Но я не БХСС-ник, и, в отличие от большинства советских граждан, отношусь к барыгам снисходительно. Все-таки это зачатки предпринимательства, как-никак. А дефицит сам породил спрос на услуги таких как Завьялова.

— А где ваша клиентка шкурки брала? — поинтересовался я. — Знаете?

Муравьева с удовольствием стала рассказывать, видя, что я не